Публичная полемика по международным конфликтам может быть полезной, но может быть бесполезной, а то и вредной, если не давать отпора фальшивым утверждениям. Многое зависит от достоверности фактов и убедительности аргументов, выносимых на суд читателя, – не подменяют ли они их своими эмоциями и личными выпадами?

 

В ответ на критику мною в «НГ» (см. номер от 26.01.17) очередных угроз президента Азербайджанской Республики (АР) решить карабахский конфликт силой и небылиц главы пресс-службы МИД АР Хикмета Гаджиева последний опубликовал в номере от 6 февраля целый подвал под модным обвинительным названием «Об информационных фейках». Моя критика в его адрес была вызвана явными искажениями важных исходных документов при заключении перемирия в Карабахе. Он несколько раз упоминал на пресс-конференции выдуманное им «соглашение 1994–1995 годов». На деле было два соглашения: 1) о прекращении огня с 12 мая 1994 года; 2) об укреплении режима прекращения огня от 4 февраля 1995 года. Оба подписаны всеми тремя сторонами конфликта (Азербайджан, Нагорный Карабах и Армения), оба – бессрочные по умолчанию. Баку взял по этим соглашениям ряд обязательств, но плохо соблюдает первое и десятилетиями просто игнорирует второе. Оспаривает бессрочность соглашения 1994 года, хотел бы даже подменить его устной договоренностью, достигнутой в Москве после резкого обострения ситуации в апреле 2016 года. Баку делает вид, будто соглашения 1995 года вообще не было, не раз уклонялся от призывов Еревана и Степанакерта выполнять его. Уход от нормального соблюдения своих обязательств и породил выдумку о «соглашении 1994–1995 годов».

 

Хикмет Гаджиев «изобрел» и приложение к псевдосоглашению, где якобы шла речь о выводе армянских войск с занятых ими в годы войны территорий АР. Ни одно из двух соглашений не имело приложений. Эта небылица, видимо, нужна официальному Баку для усиления требований вывода войск. Так он фальшиво выдает за реалии свои запросы и установки, чтобы происшедшее на деле было забыто или хотя бы запутано.

 

В своей статье Хикмет Гаджиев упрекнул меня в том, что я касался лишь двух соглашений, не уделив внимания другим документам. Но он ведь сам завел речь о «соглашении 1994–1995 годов» с приложением. Кроме того, практическая значимость двух соглашений очевидна, а других соглашений вообще нет, тем более между всеми сторонами конфликта. А краткосрочные договоренности между Азербайджаном и Нагорным Карабахом, достигнутые в годы войны, замалчиваются не мною (они как раз опубликованы в книге «Мир Карабаху»), а в Баку – их там не найти.

 

В пространной статье мой оппонент пишет о чем угодно, но не о двух своих ляпах на пресс-конференции. Самоочищение ото лжи или «ошибок» не для него – он не просит извинений у читателей, как будто ничего не выдумывал. Ему велено ответить мне, но вовсе не пояснять свои «ошибки». Но чем же это тогда не те же «информационные фейки», на сей раз уже из официальных уст?

 

Умалчивая о своих фейках, автор дал в статье немало новых перлов: небылиц и натяжек. Обвинять посредников – уже дурная мода официального Баку. Общеизвестно, что выход или невыход на договоренности гораздо больше зависит от гибкости или жесткости запросных позиций сторон, от их способности искать компромиссы. В карабахском урегулировании давно ясно, какая сторона чаще отклоняет предложения посредников, хотя Гейдар Алиев был поаккуратнее.

 

Хикмет Гаджиев берется утверждать, якобы «все международные посредники» вели переговоры по приведенной им «формуле Бейкера», то есть не признавая НК стороной конфликта. Причем взялся в этом спорить с тем, кому четыре года довелось вести переговоры от России, а затем в Минской группе ОБСЕ. А они как посредники исходили из необычной, трехсторонней конфигурации этого конфликта (АР, НК и РА). В заявлениях руководства ОБСЕ и предложениях посредников с 90-х годов НК прямо признан стороной конфликта. Четыре резолюции Совета Безопасности ООН 1993 года показывали стороной конфликта даже не Армению, а «местные армянские силы». Да и сам Баку в годы войны заключил с НК десяток договоренностей о временном либо местном прекращении огня или их продлении. В каком же еще качестве, если не со стороной конфликта, подписал он эти договоренности и оба соглашения 1994 и 1995 годов? Да и ныне посредники судят об этом иначе, чем правители Баку, которым хотелось бы имперским образом самим решать главную проблему конфликта – статус НК – без его прямого участия.

 

В Азербайджане часто и довольно фальшиво ссылаются на резолюции СБ ООН 1993 года, хотя реально ценят в них лишь пункты о выводе армянских сил из районов за пределами НК. Сам же официальный Баку не выполнил ни одного требования или призыва этих резолюций и в целом сорвал их выполнение тем, что саботировал их главное, ключевое требование – немедленно прекратить огонь, военные действия и враждебные акты. Именно от этого зависела реализация остальных требований и призывов, в том числе вывод оккупирующих сил. Армения и НК по-своему воспользовались этим, чтобы, в свою очередь, не торопиться с выводом войск.

 

Гаджиев лукавит, утверждая, будто требование безоговорочного вывода войск содержалось во всех резолюциях СБ ООН. На самом деле лишь во второй (№ 853), а в третьей и четвертой (№ 874 и 884) слова «безоговорочный» не найти. Его ничего не стоило бы повторить, если бы не пришло понимание того, что это – предмет переговоров. Так оно и стало.

 

Ильхам Алиев хотел бы свести урегулирование в основном к выводу армянских сил, забыв главную спорную проблему – статус НК и необходимость закрепления прекращения огня, без чего неосуществимы многие меры. А ведь это было специально подчеркнуто в принятом на высшем уровне, с прямым участием Гейдара Алиева, заявлении Совета глав государств СНГ 15 апреля 1994 года, которое легло в основу перемирия. Оно настаивает не только на прекращении огня, но и на его надежном закреплении. «Без этого, – подчеркнуто в нем, – не перейти к ликвидации последствий трагического противоборства». Включая вывод войск и возвращение беженцев. В Баку этот документ всячески замалчивается, ибо явно расходится с нынешними установками.

 

Цитируя Бишкекский протокол, Хикмет Гаджиев не сознает, что встреча глав трех парламентов в Бишкеке 4–5 мая 1994 года была созвана как раз в поддержку этого заявления глав государств СНГ. Вряд ли понял он и логику приведенной им фразы. Ведь там речь идет как раз прежде всего о закреплении предстоящего прекращения огня будущим юридически обязывающим соглашением о прекращении вооруженного конфликта. Оно и должно предусмотреть перечисленные там меры, включая вывод войск. Но разве прекращение огня уже надежно закреплено? А что, уже заключено соглашение о прекращении вооруженного конфликта? Баку хотел бы все вывернуть наизнанку, начав с вывода войск, а то и закончив им.

 

В Азербайджане много и, понятно, болезненно говорят об оккупации, но правящие круги и СМИ таят, как она возникла. Но ведь если бы АР не сорвала, а выполнила первую резолюцию № 822, то многие ее районы могли бы избежать оккупации. В декабре 1993 года АР при всех четырех резолюциях, не считаясь с ними, вела трагическое контрнаступление. Уж больно хотелось дожать армян силой. И вот результат – продукт просчетов Баку.

 

Иногда ссылаются на то, что в итоге все же подписали перемирие. Но отнюдь не «незамедлительно». Прекращены не военные действия, а лишь боевые, и то – масса инцидентов! Враждебные акты (блокады и т.п.) вообще не прекращались. АР перекрыла прямые контакты с НК. Все это вопреки резолюциям СБ ООН. Хикмет Гаджиев цитирует Устав ООН, говорит, что резолюции СБ не имеют срока давности, но ни слова о том, что члены ООН выполняют их.

 

Мой оппонент нередко отмечает, что «обсуждалось» на таком-то форуме. Лучше бы отмечал, что же там «подписано». А еще важнее, выполнено ли или выполняется согласованное там. В этом суть дела. Мне немного жаль его. Не обязан же он все знать или сочинять сам. Его задача – огласить написанное другими или то, что велят сказать сверху. Мне легче.

 

 

 

  -   Аналитика