Арменоведение, безусловно, не просто область фундаментальной академической науки. Ответвления арменоведения – историография, история литературы, архитектуры и т.д. – проявления нашей цивилизационной идентичности и, в свою очередь, дополнили новым содержанием (и продолжают дополнять) нашу идентичность и систему ценностей, то есть те понятия, которые, согласно современным представлениям, являются ключевыми в системе национальной безопасности. Таким образом, арменоведение – это, по сути, формирующая нацию и государствообразующая сфера.
Между тем, нужно признать, что подобная трактовка арменоведения не всегда адекватно воспринимается общественностью, и обладающие прикладным значением постулаты и достижения этой сферы редко используются при решении практических политических задач1. В числе прочего, это обусловлено тем, что арменоведение составляет часть нашей научно-образовательной системы, а сегодня состояние этой системы неблагополучно. Очевидно, что эта ситуация неизбежно сказывается и на развитии национальной политической мысли. Этой причинно-следственной закономерностью нужно объяснять тот факт, что до сих пор так мало междисциплинарных исследований, в которых сопоставляются и совмещаются сферы арменоведения (и вообще других областей науки) и политики. Между тем это позволило бы не только выявить существующие между этими сферами общности, но и разработать механизмы их взаимодополнения и прикладные форматы их использования.
Такая постановка вопроса, учитывая брошенные армянскому обществу вызовы (полувоенное положение в наших двух государствах; то, что наши ближневосточные общины вследствие геополитических процессов оказались на грани распада; наличие проблем в Диаспоре в целом, поскольку тактика сохранения национальной идентичности только с опорой на проблему международного признания Геноцида в современных условиях неэффективна и не гарантирует национальное развитие), более чем актуальна. Исходя из вышесказанного, представим некоторые наблюдения относительно отмеченных проблем, предварительно вкратце представив некоторые из современных, существенно расширенных представлений о национальной безопасности.
Сегодня приоритетное значение в сфере безопасности обрели вопросы защищенности духовно-интеллектуальных ресурсов общества, их эффективной организации и развития. В этом контексте изменились и традиционные формулировки и подходы к войне: сегодня политика и стратегия осуществляются в основном посредством так называемой «мягкой силы» и так называемых «информационных войн», являющихся ее частью. В связи с этим заметим, что духовно-культурные вопросы входят в сферу информационной безопасности, являющейся компонентом национальной безопасности, что порой трактуется нами несколько упрощенно и иногда представляется только в виде армянских и турецко-азербайджанских споров в СМИ и соцсетях относительно некоторых историко-политических вопросов или взаимных хакерских атак. Безусловно, подобные действия, являющиеся элементами информационных войн, тоже необходимы, но они обладают ограниченным тактическим значением и последствиями.
Известно, однако, что теория и методы информационных войн за последний период пережили качественную эволюцию. Особого внимания заслуживают сетевые информационные войны так называемого «второго поколения», главные цели которых:
Армения и Армянство по известным причинам втянуты в войны подобного типа и в этом плане входят в зону риска. В сложившихся условиях наша интеллектуально-политическая элита обязана разработать стратегию, адекватную существующим вызовам, в которой должны быть учтены, в частности, следующие обстоятельства.
В доктринах безопасности, как правило, ключевой считается защита так называемых «критических инфраструктур», под которыми понимаются те важнейшие военно-политические, социально-экономические и информационные структуры, поражение которых приводит к развалу всей системы безопасности. Думается, статус «критической инфраструктуры» полагается также системам и структурам, обеспечивающим духовно-интеллектуальное развитие, сбой в работе которых может привести к деморализации общества.
Подобный подход сегодня находит определенное распространение, и в сравнительно недавно опубликованной военной доктрине Израиля в составе критических инфраструктур безопасности первые места отданы, например, структурам, считающимся национальными символами, в частности – музею Холокоста Яд Вашему, духовным храмам и т.д.2 Считаем, что подобный подход необходимо применять и относительно Армении, не ограничиваясь, однако, только материальными строениями. С этой точки зрения попытаемся вкратце рассмотреть несколько проблем, которые, в частности, связаны с публичными трактовками нашей системы ценностей3 и новейшей истории.
Как известно, система ценностей общества не статичная категория, она меняется в зависимости от исторических, военно-политических, а также эволюционных или революционных процессов в обществе. Сегодня на систему ценностей существенно влияют и целенаправленные, и так называемые хаотичные информационные потоки, широко распространяемые печатными и электронными СМИ, которые в заметной степени формируют образ мышления глобального сообщества, его менталитет и, тем самым, систему ценностей.
Упомянутые реалии, естественно, характерны и для армянского общества. Очевидно, что наделенная уникальными цивилизационными чертами армянская система ценностей – одна из тех краеугольных камней, благодаря которым сохранилась наша национально-историческая преемственность. В то же время, изучая проблемы этой сферы, необходимо, в частности, учитывать некоторые специфические черты нашей истории последнего столетия.
Геноцид и утрата Западной Армении глубоко повлияли на психологию и мировосприятие всего армянского общества и особенно Диаспоры. Для этого сегмента Армянства характерна еще одна закономерность: зарубежные общины пребывают в сфере не только внутринационального или глобального, но и свойственного населению страны их проживания национально-цивилизационного воздействия. Свои особенности есть и у общества Армении. Из-за геополитических и революционных процессов последних двух веков этот сегмент Армянства несколько раз менял общественно-идеологическую среду обитания: Первая, Вторая и, наконец, Третья республики. В результате в системе ценностей общества произошли существенные, подчас противоречивые содержательные трансформации.
В частности, после большевистского «террора» 20-30-х годов прошлого века, со временем навязанные обществу Второй республики коммунистические постулаты заметно изменились и, насколько это возможно, совместились со свойственными национальной системе ценностей представлениями. Однако сегодня значительная их часть противоречит постулатам либеральной идеологии, этап террористического (на этот раз террор был социально-экономического свойства) внедрения которых можно охарактеризовать как «период вульгарного либерализма», который в той или иной степени продолжается в РА до сих пор. Последний резко отрицательно сказался на национально-идеологических восприятиях, сформировавшихся в 1965 году в связи с Геноцидом и в процессе последовавшего затем Карабахского движения. В Армении совокупность этих процессов внесла ощутимую неопределенность в представления общества относительно системы ценностей.
Заметим, что изучение системы ценностей общества считается актуальной задачей, и, например, международная организация World Values Survey (WVS)4 осуществляет масштабные исследования во всем мире. Полученные результаты используются при принятии и экономических, и политических решений: в частности, технологии осуществления так называемых «цветных революций» основываются на знании социально-психологических свойств данного общества. Согласно исследованиям, проведенным этой организацией в Армении, население РА находится в культурном пространстве Южной Азии и постсоветских стран, где превалируют ценности традиционного свойства.
В настоящее время в Армении исследования в сфере системы ценностей проводит кафедра психологии личности ЕГУ (заведующая Нарине Хачатрян). Воздействия информационной среды на систему ценностей изучаются также в НОФ «Нораванк»5. Однако очевидно, что этих усилий недостаточно и, более чем очевидно, они далеки от обретения прикладного значения. То есть можно зафиксировать, что представления о системе ценностей в Армении и тем более Диаспоре носят обобщенно-эмоциональный характер и далеки от научного обоснования. Еще труднее или, пожалуй, невозможно ответить на вопрос, по направлению к каким ценностям движется армянское общество и какие трансформации могут ожидать нас в будущем. Это положение в информационно-политической среде зачастую становится поводом для противоречивых комментариев, что совсем не способствует становлению эффективной системы национальной безопасности и осуществлению соответствующей политической стратегии6.
Нужно особо подчеркнуть, что сближение связей между арменоведением и политикой и их перевод в практическую плоскость непредставим без соответствующей информационной политики, и это касается не только вопросов, связанных с системой ценностей. В частности, если мы рассмотрим с точки зрения национальной безопасности, как освещается в отечественном информационном пространстве советский период нашей истории, то убедимся, что здесь есть серьезные проблемы, непосредственно связанные с одним из главных законов информационной безопасности: сохранением неразрывной преемственности истории и национальной памяти. Как известно, те общества, которые теряют свою историческую основу, более подвержены информационно-психологическим влияниям, и в этом плане уместно вспомнить о том, что «забвение истории - предательство».
Озвучиваемые в информационном пространстве подходы относительно Второй республики в основном носят «трагический» или «ироничный» оттенок и напоминают большевистскую манеру, когда очернялось все, что было связано с Первой республикой. Пожалуй, прав был Кард Шмидт, утверждавший, что «философские парадигмы марксистского и либерального идеологического/экономического демонизма едины».
Между тем подобный подход в вопросе оценки Второй республики – искажение объективной истории, так как, помимо негативных и трагических периодов, в Советской Армении была создана мощная научно-технологическая, промышленная система, а в условиях демографического роста сформировалось творческое общество, обладающее высоким образовательным и моральным цензом: достаточно упомянуть, что в 80-ые годы прошлого века в Армении работало более 30 тысяч научных сотрудников, а сегодня эта цифра составляет примерно 6 тысяч, а в 1984г. в экономику было внедрено примерно 200 изобретений7.
Нужно, пожалуй, четко сознавать, что история любой страны – история не только ее политического строя, но и, прежде всего, история общества и народа этой страны. В этом контексте мы обязаны констатировать, что армянское общество более чем достойно переносило выпавшие на его долю военные, политические и революционные испытания. Известный политолог и интеллигент Борис Кагарлицкий, который, кстати, прошел черз горнило мордовских лагерей, довольно метко заметил, что недооценка советской истории – предле всего предательство по отношению к жертвам советской системы.
Мы не ставим перед собой задачу идеализировать наше недавнее прошлое, как и нельзя идеализировать или демонизировать любой исторический период. В то же время нужно констатировать, что Первая республика – основа Второй, а Вторая – Третьей республики, и это обстоятельство нужно должным образом комментировать и освещать. Иные подходы только расшатывают систему национальной безопасности и излишне омолаживают и лишают авторитета наши государственно-политические институты: достаточно обратить внимание, например, на появившиеся в свое время плакаты «Армянской армии 20 лет», в том время как история нашей армии насчитывает тысячелетия.
В связи с представленными вопросами, равно как и множеством аналогичных, необходимо создать совместные государственно-политические и академическо-экспертные комиссии, которые обсудят и предложат оптимальные решения по проблемам подобного рода.
1Հարությունյան Գ., Հայագիտության ազգային ռազմավարության որոշ դրույթներ, «Գլոբուս», #1(9), էջ 3, 2007 (Арутюнян Г., Некоторые положения национальной стратегии арменоведения, «Глобус», #1(9), с. 3, 2007, на арм.яз.).
2 Гриняев С., О взгляде на проблему безопасности критической инфраструктуры в государстве Израиль,http://www.csef.ru/index.php/ru/component/csef/project/-/-/-?id=3229.
3 Этот вопрос в последнее время особенно часто муссируется в контексте интеграционной ориентации РА.
4 См. http://worldvaluessurvey.org.
5 См., например, Իդեոլոգեմները ՀՀ տեղեկատվական տարածքում. – Երևան, «Նորավանք» ԳԿՀ, 2013 (Идеологемы в информационном пространстве РА. – Ер.: НОФ «Нораванк», 2013, на арм.яз.).
6 Հարությունյան Գ., Ինտեգրացիայի որոշ հիմնախնդիրների մասին արժեքային համակարգի համատեքստում, Գլոբուս, #4(37), էջ 20, 2013 (Арутюнян Г., О некоторых интеграционных проблемах в контексте системы ценностей, «Глобус», #4(37), с. 20, 2013, на арм.яз.).
7 Арутюнян Г., Распад системы и формирование будущего. – Ер.: НОФ «Нораванк», 2011.
Октябрь, 2013г.
РУССКИЙ 
Հայերեն
English
Դաս. հայերեն
French
