Кузуб Михаил Викторович - главный редактор журнала «Амшен».

 

Грузино-абхазская война или, согласно абхазской точке зрения, Отечественная война народа Абхазии закончилась более 20 лет назад. Однако эхо тех событий до сих пор буквально будоражит общество как в Абхазской республике, так и в Грузии. Нередко оно вызывает очень непростой и мифологизированный дискурс с обеих сторон, становится основой для привлечения третьих, в том числе, внерегиональных сил, а также дает повод для высказывания позиций и предъявления аргументов, не только диаметрально противоположных, но и порой откровенно непримиримых друг к другу. Более того, и в Абхазии, и в Грузии темы гражданского и военного противостояния часто служат основной базой для острого идеологического противостояния и создания разноплановых идеологических конструктов, сводя на нет все усилия по примирению или нейтрализации агрессии сторон по отношению и друг к другу, и к третьим сторонам конфликта.

Одним из таких мифологизированных вопросов грузино-абхазского противостояния является дефиниция участия и неучастия армянского населения Абхазии и Грузии в этом конфликте. Причем вопрос о роли армян в конфликте и последствиях для них этих событий, прямо проецируется на современную действительность. В этом ракурсе особо выделяется попытка противоборствующих сторон гиперболизировать лишь выгодные для себя моменты, связанные с втягиванием и участием армян в грузино-абхазском противостоянии, особенно в период военных действий [1]. Именно они и станут предметом для краткого рассмотрения.

Важно изначально подчеркнуть, что тема грузино-абхазской войны, будучи крайне заидеологизированной, до сих пор, по известным политическим мотивам более широкого противостояния интересов и политических установок Грузии, России, Армении, Турции, Азербайджана, в Кавказском и Закавказском  регионах не представлена в широком академическом, исследовательском диапазоне. В основном она рассматривается в аспекте изучения ряда конкретных вопросов, чаще в воспоминаниях, мемуарах, публицистике и т.п. Из-за этого судить о данных парадигмах на основании достоверных, вполне проверенных сведений и фактов, представляется в настоящий момент крайне затруднительным. Даже такие данные как количество и качество участвовавших в войне с обеих сторон вооруженных сил, количество беженцев, погибших, пленных, расследования преступлений против мирного населения, роль и форма пропагандистских установок, информационных баталий, личностного фактора и т.п. до конца не прояснены. Несмотря на значительный срок, прошедший с момента окончания активных военных действий, характеризующие их материалы зачастую противоречивы и вызывают сомнение [2].

Абхазская точка зрения на участие армянской диаспоры в войне против Грузии (насколько этот момент обсуждается в официальных кругах) исходит из тезиса активного (хотя с оговорками), а также несколько запоздалого, участия армянского населения Абхазии в противостоянии с Грузией. При этом часто подчеркивается большая роль армян в достижении победы абхазских военных формирований в войне. В частности, абхазы часто подчеркивают «укорененность» местного армянского населения и его роли в социально-хозяйственной жизни исторической и современной Абхазии с периода образования на этой территории значительной армянской колонии со второй половины XIX в., что и предъявляется как один из факторов активного участия армян в конфликте [3].

Правда, также часто оставляются за скобками в этом же ракурсе, вне общего дискурса, вопросы и проблемы армянской диаспоры Абхазии, беженцев, культурного строительства, создания и функционирования национальных институтов и т.д. С абхазской стороны чаще в превосходной степени одобрения говорится о формировании и деятельности армянских добровольческих формирований во время войны, особенно, что касается армянского батальона или 2-х батальонов им. Баграмяна. Также постоянно, хотя в последнее время и заметно реже (в прошлом более интенсивно), представляются факты преступлений грузинских военных формирований против армянского населения Абхазии; например, общеизвестные трагические события в армянском с. Лабра [4].

Остальные же темы, касающиеся различных аспектов участия и участи армянского населения Абхазии в грузино-абхазском конфликте, почти не становятся предметом исследовательского дискурса, пребывая в некотором плане на страницах только интернета. Вопрос же участия армян в войне на стороне Грузии или трагедиях армянского населения, по тем или иным причинам выказавших сочувствие действиям грузинской стороны, почти полностью замалчиваются или игнорируются. Правда, эта тема очень скудно представлена и во внутренней армянской полемике или исследовательских работах, так как до сих пор является политически ангажированной и взрывоопасной в реалиях современного положения в регионе.

В отличие от абхазской, можно сказать, весьма ограниченной по тематическому охвату вопроса о роли и положении армян в абхазо-грузинском конфликте, грузинская точка зрения не менее сужена. Тем не менее, касающиеся ее материалы весьма широко используются как во внутриполитическом идеологическом дискурсе, так и во внешнеполитических моментах. Грузинская сторона в большинстве своем (хотя имеется и другая позиция, как, впрочем, и у абхазов, менее представленные и известные) сразу после окончания Грузино-абхазской войны прямо или косвенно обвинила армян Абхазии в антигрузинской позиции, перманентной поддержке сепаратизма в связи с карабахским вопросом, преступлениях против мирного грузинского населения («участие в этнических чистках»). Им вменялось «предательство» исторических ценностных установок двух христианских народов и т.п. К тому же грузинские публицисты и некоторые общественные деятели использовали эти обвинения против армян Абхазии, как аргумент в идеологической практике против всего армянского населения Грузии, а частично и Армении, несмотря на то, что вопрос армяно-грузинских исторических и идеологических противоречий имеет к событиям в Абхазии весьма опосредованное отношение.

Особенно досталось с разных сторон поборников «грузинской» позиции все тому же армянскому батальону им. Баграмяна [5]. Некоторые публицисты в Грузии сделали его чуть не главным фактором поражения грузинской стороны в войне, а также главным преступником против мирного населения. Эта пропагандистская «истерия» была вынесена, как упоминалось выше, за рамки абхазо-грузинского конфликта и проецировалась на армяно-азербайджанское противостояние, общие вопросы сепаратизма армян в Закавказье, «историческое мародерство» армян по отношению к Грузии и Азербайджану и т.д. Особенно знаменитым глашатаем такой крайней позиции стал Г. Мархулиа – ректор Сухумского университета в Тбилиси [6].

Примечательно, что, как и в Абхазии, так и в Грузии, предшествующие и сопутствующие вопросу темы участия армянского населения в военных действиях в Абхазии, как правило, замалчивались, игнорировались или искажались. В частности, этот вывод особенно показателен применительно к такому важному моменту, как участие армян на стороне и в составе вооруженных формирований Грузии, чему имеются прямые факты и свидетельства, о которых, безусловно, известно и грузинской стороне, о чем и будет сказано ниже.

Чтобы разобраться, хотя бы поверхностно, в этом не столько сложном, сколько малоисследованном вопросе, приходится касаться общего фона положения армян в Абхазии и Грузии к моменту начала конфликта и в его процессе, используя для аргументации уже известные материалы по этой проблеме.

Общей причиной абхазо-грузинского противостояния в начале 1990-х гг. прошлого века послужил общий фон обострения социальных, а следом и культурных (этнических) проблем после развала Советского Союза в 1991 году. Не вдаваясь в подробности, можно констатировать, что детонатором обострения грузино-абхазских отношений стала националистическая политика Звиада Гамсахурдия, выраженная в тезисе «Грузия для грузин», и, особенно, государственный переворот в Грузии в январе 1992 года, когда был свергнут З. Гамсахурдиа и к власти пришел Э. Шеварднадзе. Последовавшие потом законодательные баталии вокруг отмены старой и принятия новой конституции Грузии, привели к крайнему обострению противоречий между абхазской и  грузинской сторонами. В конце концов, они обусловили ввод грузинских вооруженных формирований в Абхазию 10 августа 1992 г. и дальнейшее, уже вооруженное, противостояние сторон.

В этот период четвертая по численности этническая группа после грузин (если считать их с этническими мегрелами), абхазов и русских - армянское население Абхазии почти никак не реагировала официально на грузино-абхазское противостояние. Хотя обстановка армянской общиной воспринималась как напряженная и взрывоопасная. Об этом можно сделать вывод по публичным выступлениям и занятым позициям двух авторитетов армянской общины Абхазии - писателя Аршавира Джидаряна, занявшего прогрузинскую точку зрения, и общественного деятеля, председателя общественной организации «Крунк» Алберта Топаляна, отстаивавшего проабхазскую аргументацию, а также общества «Маштоц», сохранявшего нейтральную позицию. Правда, ни один из них не играл сколько-нибудь значимой роли национального лидера за пределами круга своих сторонников в Сухуме и районе, поэтому их влияние было сильно ограниченным.

Впрочем, на наш взгляд, подобный лидер среди армян в тот момент не мог появиться уже в силу социально-политического положения армян в регионе и деструкции армянской общности в Абхазии как отдельных социальных анклавов, а не как культурной целостности. Несмотря на наличие определенной формы культурной автономии в виде школьного образования, при почти полном отсутствии национальных автономных институтов, формирующих в такие моменты определенные идеологические и политические конструкты, это было маловероятно, по сути, невозможно.

В этом плане никакой существенной роли для абхазских армян не могли сыграть ни Армения, уже увязшая в собственном противостоянии с Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха, ни Россия с многочисленной деструктурированной армянской диаспорой, имевшей собственные проблемы и занимавшей в тот период довольно неопределенное отношение к грузино-абхазской борьбе. По этой причине армянское население почти не принимало активного участия в войне ни с одной стороны конфликта. Это видно из анализа и грузинской, и русской, и абхазской прессы Абхазии того периода.

Еще одним подтверждением фактически нейтрального положения армян в абхазо-грузинском противостоянии является наличие в ряде армянских поселений в Гагрском и Гульрипшском районе сил армянской самообороны, что становится очевидным из воспоминаний ряда армян - участников грузино-абхазской войны. И насколько можно судить по свидетельствам, эти силы самообороны не были связаны до вооруженного конфликта ни с одной стороной [7].

Нейтралитету армян в какой-то мере способствовала историческая традиция и наличие большого армянского населения в самой Грузии, постоянная связь с которой в Абхазии имелась благодаря проживавшим здесь выходцам из Джавахка, Тбилиси и других регионов Грузии. Перед глазами армянского населения Абхазии также был пример выбора нейтралитета со стороны исторически и социально близких армянам греков Абхазии.

В этом контексте важно также учитывать и тот фактор, что армяне Абхазии до развала Советского Союза были больше связаны с российской стороной, чем с грузинской и абхазской. Особенно это касалось Гагрского и Гудаутского районов. Определенная доля русофильства там постоянно присутствовала в силу исторических и социальных причин. Игнорирование грузинским руководством этого фактора по отношению, можно так выразиться, фактически русскоязычных армян Абхазии впоследствии сыграло не последнюю роль в последующем политическом противостоянии армян Абхазии и официального Тбилиси. Но в тот момент до открытого противостояния - этот казус лишь усиливал настроения невмешательства армянского населения в противостояние с грузинами или абхазами [8]. Позицию нейтралитета армян не поколебал даже визит высокопоставленного чиновника из Армении Ш. Кочаряна и позиция руководства Армении, в тот момент пытавшихся нейтрализовать антигрузинские установки, о чем заявлял позже лидер «Крунка» А. Топалян [9].

Такое подробное изложение дефиниций, указывающих на особое, близкое к политическому нейтралитету самоопределение армянского населения в Абхазии, полностью нивелирует всякие спекуляции грузинской стороны насчет якобы запланированного поведения армян Абхазии по отношению к грузинской стороне, и сводит на нет необдуманные и неподтвержденные ничем обвинения в их адрес с грузинской стороны.

Подтверждением этой точки зрения служит мнение такого высокопоставленного служащего грузинской стороны, как нашедший пристанище в Грузии руководитель Абхазского правительства в изгнании Тамаз Надареишвили. Он прямо заявил: «...если сегодня кто-либо попытается выразить недовольство по поводу того, почему большинство армян Грузии не встали рядом с грузинами, то в первую очередь я имею право быть недовольным грузинами, которые не встали рядом с грузинами. Грузины Гальского района (Абхазия) и Зугдиди, все звиадисты не приняли участия в войне, поскольку они были против власти Шеварднадзе. Они даже приветствовали проникновение чеченских боевиков в Абхазию, которые воевали против грузинских войск» [10].

Как было сказано выше, вооруженное противостояние грузинских и абхазских вооруженных формирований началось 14 августа 1992 года. Между тем, первые бои организованного из армян батальона произошли только в феврале 1993 года. Это очень важный момент - на становление армянского вооруженного формирования потребовалось почти полгода. Оно создавалось за счет армянской стороны, и его численность составила первоначально не более 500 человек. И лишь потом он был увеличен до 1500 человек (неточные данные). Это не значит, что армяне не воевали в других абхазских вооруженных формированиях с начала войны. Но очевидно, что армяне долго не вступали массово в грузино-абхазское противостояние. При этом небольшая часть армян Абхазии до 100 чел. в основном из Сухума и района (неточные данные), с самого начала противостояния воевала на стороне Грузии [6]. 

Причин массового участия армян на стороне абхазов было несколько. Однако чаще всего называют лишь две - грабежи и насилия со стороны грузинских вооруженных формирований и защита своего социального статуса в Абхазии, или пафосно – «защита своей абхазской родины». Второй тезис явно носит эмоциональный характер, не имея под собой каких-либо обоснований, так как уже отмечалось, что армяне до этого были равноудалены от сторон конфликта. В то же время, грабежи, мародерство и насилия, конечно, сыграли свою детонирующую роль, так как приобрели массовый характер сразу после начала конфликта, особенно, в Гагрском и Сухумском районе. Своего апогея они достигли в трагедии с. Лабра в конце 1992 - начале 1993 гг.

Как пишет о том же Кимитака Мацузато: «в 1992 г., в ходе начавшейся абхазской войны, грузинские войска в своих зверствах отнюдь не «дискриминировали» армян по сравнению с абхазами. Они одинаково врывались и в армянские деревни, «разглаживали» возделанные поля гусеницами танков и бронемашин, грабили, убивали, насиловали, похищали людей и затем продавали тела убитых их же родственникам» [11].

Фамилии командиров грузинских вооруженных формирований, допустивших и принимавших участие в этих преступлениях в Абхазии против местного населения Абхазии, в том числе против армян, стали нарицательными - Тенгиз Китовани и Джаба Иоселиани со своим профашистским ВФ «Мхедриони», которые осуждены и в самой Грузии как лица, а организация - как преступная структура.

Но все эти преступления грузинской стороны, которым до сих пор не дана правовая оценка в грузинском обществе, и которые просто игнорируются грузинскими исследователями, послужили лишь одной из причин участия армян в военных действиях. Куда более они сказались на массовой эмиграции армян за пределы Абхазии, что опять же замалчивается в грузинском общественном дискурсе.

Главным же фактором втягивания армянской стороны в грузино-абхазский конфликт, на наш взгляд, стало как раз их русофильство, уже упоминавшееся выше, а также политическая и культурная дискриминация по отношению к национальным меньшинствам со стороны грузинских официальных лиц. При этом приход З. Гамсахурдиа к власти лишь усугубил ситуацию, о чем есть довольно значительная научная литература.

В данном контексте, в связи с угрозой насилия и перед опасностью утраты социально-культурной метрополии в лице России, армянам Абхазии оставался небольшой выбор. Амшенские армяне, составляющие значительное большинство среди абхазских армян, имели многовекторные связи со своими соплеменниками в Сочи и на Кубани, и сделать в той ситуации другой выбор в пользу дискриминационной в прошлом и националистической политики Грузии в настоящем им было весьма затруднительно. В этом случае, все пути к сохранению ими статус-кво как в Абхазии, так и в России были бы сожжены.

Хотя и данное решение, на наш взгляд, грузинской стороне, крайне болезненно реагирующей на любую критику, не стоит воспринимать однозначно, как она зачастую делает. Подчеркнем, что большинство армян Абхазии сохранили нейтралитет в конфликте, а многие попросту уклонились от активного участия в нем и стали беженцами. Так, из простых подсчетов, исходя из  общей численности абхазских армян в 79 тыс. в 1992 г., они могли выставить ополчение или вооруженные формирования примерно в 7-8 тыс. человек. Однако известно, что в грузино-абхазской войне приняли участие не более 1,5 тысяч абхазских армян.

И самый главный момент или вопрос, который почти напрочь замалчивается грузинской стороной, не очень удобен для обсуждения стороной абхазской и, кстати, игнорируется даже армянской общественностью, - это участие армян в вооруженных формированиях Грузии во время грузино-абхазской войны, в том числе, участие на стороне Грузии абхазских армян.

Количество армянских добровольцев, принявших участие в войне на грузинской стороне из Абхазии, было невелико. По имеющимся данным их было всего несколько десятков человек. В основном такие добровольцы являлись представителями смешанных армяно-грузинских семей. Намного реже это были лица, имевшие тесные связи с грузинами из Сухума, Очамчира и районов. Согласно некоторым источникам, их количество вряд ли превышало 100 человек. Может быть, было чуть большим.

В этом аспекте показательна судьба культурного лидера армян Абхазии - писателя Аршавира Джидаряна, который с некоторыми соратниками до конца отстаивал прогрузинскую точку зрения, что, в конце концов, подорвало его здоровье и привело к трагическому исходу, как для самого литератора, так и его наследия, часть которого была утеряна. Сегодня до конца еще не осознана роль этой личности для культуры армян Абхазии. Достаточно сказать, что на провинциальном уровне его как-то назвали «амшенским Пушкиным». Это был выдающийся организатор, зачинатель армянского абхазского театра, создатель и вдохновитель армянского писательского объединения в Абхазии. И тем тяжелее была его трагедия и таких, как он. Сегодня о Джидаряне не принято вспоминать в Абхазии, что в корне неприемлемо для амшенской культурной памяти.

Другой известной личностью из тех, кто выбрал грузинскую сторону, был Смбат Саакян (заместитель председателя Совета министров Абхазии), который впоследствии был расстрелян.

Трагедия постигла и семью первого уролога Абхазии Тер-Гаспаряна К., дом которого был захвачен в первые же дни падения Сухуми и его пожилую дочь не пустили за порог - у нее сын грузин... дом захвачен и по сей день...

Или такое свидетельство: «…армянин… Гарегин Сурменелян до известных событий 1989 г. был 2-м секретарем Гульрипшского райкома КПСС. С началом боевых действий я искал своего друга. Потом, где-то в 1996 г., мне сказали - Гарегина убили... Причем расстреляли в его же собственном доме, только потому, что он был прогрузинской ориентации».

Эти примеры можно продолжить, и они крайне показательны в том, что грузинская сторона предвзято строит свой дискурс об этих событиях, то есть в узких рамках пропагандистских клише [12].

Во вторжении в Абхазию в 1992 г. участвовали до двух тысяч грузинских гвардейцев. В собственно грузинских вооруженных формированиях в Абхазии находилось до 500 военнослужащих армян. Это подтверждает и бывший главнокомандующий грузинскими вооруженными формированиями Георгий Каркарашвили в своем интервью: «Затрудняюсь сказать, сколько граждан армянской национальности в составе грузинских войск приняло участие в войне. Могу сказать, что их было много. В Тбилисском военном училище училось много армян, многие из них с честью воевали во имя сохранения территориальной целостности Грузии, против сепаратизма. С нашей стороны погибло много армян, часть попала в плен».

То же подтверждает и А. Гаспарян, воевавший на грузинской стороне: «В нашей бригаде служили многие мои хорошие друзья, близкие мне люди, с которыми я был знаком по войне в Карабахе. Наша воинская единица специального назначения подчинялась непосредственно министерству обороны. Я командовал батальоном из 100 человек. Наши войска дислоцировались недалеко от деревни Тамыш Очамчирского района. Было очень тяжело из-за того, что большая часть личного состава не имела военного опыта, многому приходилось учиться непосредственно на войне. Не все из моих сослуживцев (подчиненных) воевали, некоторые служили в армии, кто-то воевал в Афганистане и Карабахе. Наша бригада состояла как из армян (Лева Кучукян, Гарик Казарян, Ричард (БТРщик), так и из грузин, притом армян было меньшинство. Все они остались живы. Вообще, как мне известно, в грузино-абхазском конфликте приняли участие 450 армян, хотя я не могу ручаться за достоверность этих сведений» [13].

Особо трагично сложилась ситуация в сентябре 1993 г. при взятии символа власти в Абхазии - Дома правительства. Активное участие в штурме принял армянский батальон им. И.Х. Баграмяна, а самыми стойкими защитниками здания оказались некоторые армяне из Грузии. Их переговоры и крики на армянском языке подтвердили в интервью несколько бойцов армянского и так называемого Кабардинского батальонов вооруженных формирований Абхазии. Все армянские защитники Дома правительства в Сухуме или погибли, или были расстреляны.

Можно еще приводить подобные факты, хотя их и не так много. Тема почти табуирована, и прежде всего, с грузинской стороны. Также почти нет сведений о том, что после грузино-абхазской войны произошел массовый исход армянских военнослужащих из вооруженных сил Грузии. До сих пор отсутствуют полные данные о погибших и пропавших без вести, в том числе и о служащих армянах.

Грузинская пропаганда основное внимание акцентирует на избитых клише о зверствах армянского батальона после захвата Сухума. При этом большинство приводимых фактов не имеют никакого документального подтверждения, а часто - просто лживы. Впрочем, некоторым замалчиванием или осознанным игнорированием ряда вопросов грузино-абхазской войны страдают обе стороны.

Тем не менее, в вопросе участия армянских вооруженных формирований на стороне абхазов особенно грешит грузинская пропаганда, оправдывая этим внутреннюю армянофобию в Грузии, с одной стороны, и используя эти же аргументы для внешнеполитической риторики в своих отношениях с Турцией и Азербайджаном – с другой. Безусловно, это никак не подвигает ни к миру, ни к познанию истины.

Думается, приведенные факты, выводы и мнения в дальнейшем будут подтверждены более весомыми социологическими и политологическим выкладками. Для лучшего понимания общей ситуации в регионе требуются научно обоснованные и политически не ангажированные выводы. Именно они дискредитируют недобросовестных политиков, выступающих «рупорами» реваншизма и национализма, сделают спекуляции на эту тему просто пропагандистским клише и ничем более.

 

                                         Литератураиисточники

1. http://www.hrw.org/reports/pdfs/g/georgia/georgia953.pdf//  Humanitarian situation of the displaced persons in Georgia//

2. Skakov A. Abkhazia at a Crossroads: On the Domestic Political Situation in the Republic of Abkhazia //Iran and the Caucasus. - 2005. - № 9.

3. Нодиа Г. Конфликт в Абхазии: Национальные проекты и политические обстоятельства // Грузины и абхазы: Путь к примирению / Ред. Б. Коппитерс, Г. Нодиа, Ю. Анчабадзе. - М., 1998.

4. Белая книга Абхазии. Документы, материалы, свидетельства. 1992-1993. - Москва, 1993.//http://agbu.org/publications/article.asp?A_ID=159// http://psou.narod.ru/history/wb/wb_61.html//

5. "Черная книга Абхазии", с. 12-26, 36-45 и др. Тб., 2000. //"http://www.separatizm.narod.ru/spiski/spiski_gagra.html"spiski // "Трагедия Абхазии", с. 8-23 и др., Сухум, 1993.

6. Профессор Сухумского университета Гурам Мархулия ответил на вопросы АМИ «Новости-Азербайджан» // http: //www. memo. ru/d/ 104242.html, также см. https:// iberiana. wordpress. com/ armenia-georgia/ marxulia-interviu/

7. Ходжаа Р. Армянский батальон в Отечественной войне народа Абхазии 1992-1993. - Сухум, 2003. - С. 5-7.

8. Амшенци Лаврентий. Армянский акцент грузино-абхазского конфликта. – 2002 // http://abkhazia. narod.  ru/  lavrik-nov.htm

9. www.newsarmenia.ru/politics/20141110/43123206.html // www.novopol.ru/-za-chto-gruzinyi-ne-lyubyat-armyan--text6039.html // inosmi.ru/caucasus/20120221/186492752.html

10. Интервью бывшего председателя ВС Абхазии Темура Жвания // "http://forum.bakililar.az/?showtopic=77668":

11. Грузино-абхазская война. Хроника событий. Сб. - Сухум, 2002. - С. 11.

12. Военно-исторический журнал. - Тбилиси, 2006. (груз.) - №4. - С. 21-22.

13. Акопян Т. «Армяне в горниле…» // Азг. - 2012. - 11 апреля // http://www.georgiatimes.info /articles/74350.html

 

Опубликовано в журнале «Современная научная мысль», 2015. - №2. - С.90-100.http://helri.com/index.php?option=com_content&view=article&id=62&Itemid=1

---