Данные исследований под названием «Интеграционный Барометр», которые проводит Евразийский Банк Развития в течение 2012-2017, позволяют каждый год представить конфигурацию общественных установок к Евразийскому экономическому союзу в странах-членах союза, а также в остальных странах СНГ, в частности Молдавии, Грузии, Украине, Туркменистане, Таджикистане и Азербайджане. Временные ряды, составленные по данным этих исследований, вместе с другими релевантными данными, позволяют выявить как тенденции изменения этих установок, так и составить обоснованные предположения о факторах, определяющих эти изменения.

Так, например, в 2013 г., когда Армения вошла в Таможенный Союз России, Белоруссии и Казахстана, в Армении установки к участию в союзе по сравнению с 2012 г. выросли от 61%, до 67%. Однако, в течение 2014-2016 гг. они неуклонно снижались, составляя соответственно, 64%, 56% и 46%-в. Снижение за три года составило 21%. Это очень много.

Хотя в этом, 2017 году, положительные установки возросли до 50%, однако, в сравнении с наивысшим значением индикатора за 2013 год, остались ниже на 17%.

Что можно сказать на основе этих тенденций? Какие факторы влияют на эти установки и что из этого следует?

Если сопоставить значения положительных установок в обществе Армении к Евразийскому экономическому союзу с уровнем частных денежных переводов из России в Армению, то очевидно, что частные трансферты очень мощный, непосредственно и быстродействующий фактор, определяющий эти установки. Такие факторы называются эластичными. В каждом году рост или снижение денежных переводов по отношению к предыдущему году, приводил к росту или снижению положительных установок к ЕАЭС в этом же году.

Так, в 2012 г. денежные переводы из России в Армению составляли 1,64 миллиарда долларов, а в 2013 г. – 1,73 миллиарда. Рост этого индикатора на 100 миллионов долларов, или на 5%, привел к росту положительных установок на 6%. В 2014 г. США и ЕС ввели незаконные и постепенно усиливающиеся экономические санкции по отношению к России. Сокращение экономики России, привело к снижению доходов и՛населения, и՛ бизнеса. Сократились также объемы строительства. А трудовые мигранты в России из Армении, которые в год составляют приблизительно 180,000 тысяч человек, представляющих 21% семей Армении, в основном заняты в сфере строительства, а значительно меньшая часть в сфере услуг, в том числе в сфере торговли.

В 2014 г. денежные переводы из России в Армению сократились до 1,55 миллиарда долларов (т.е. на 10%от предыдущего года), в 2015 г. до 1.01 миллиарда (т.е. еще на 35% от предыдущего года), а в 2016 г. до 0,9 миллиарда долларов (т.е. еще на 11% от предыдущего года).

В 2017 г. экономика России адаптировалась к экономическим санкциям, оживилась и начала расти. Рост денежных переводов из России в Армению в период от января до октября 2017 г., по отношению к тому же периоду 2016 г. составил 16%. Результат себя ждать не заставил. Как уже отметили, уровень положительных установок к ЕАЭС в 2017 г. вырос на 4%.

Расчеты на основе математической модели показывают, что рост частных денежных трансфертов из России в Армению на 100 миллиона долларов, в среднем увеличивают положительное отношение к ЕАЭС приблизительно на 0.5%.

С другой стороны, модель подсказывает, что если даже денежные переводы из России в Армению сократятся до нуля, то приблизительно 40% населения будет положительно относится к ЕАЭС. Во-вторых, денежные переводы не могут бесконечно расти, так как в низших экономических нишах, где работают трудовые мигранты, доходы низкие. С другой стороны, не может вся трудовая Армения летом уезжать на заработки в Россию. Каждая экономическая ситуация имеет разумный предел своих возможностей.

Однако, очевидно, что отношение к ЕАЭС принципиально не определяется только одним фактором. Следовательно, есть обширные слои общества, для которых ни снижение, ни рост денежных трансфертов трудовых мигрантов не влияет на их положительное или отрицательное отношение к ЕАЭС. Поэтому, возникают вопросы, во-первых, кто они – эти люди, от чего зависит их отношение к ЕАЭС, и какова динамика этих отношений?

То есть, если модель интерпретировать шире, то она указывает на несколько важных социологических проблем.

Во-первых, модель описывает зависимость отношений к ЕАЭС от экономических выгод для той части населения, для которых важны денежные переводы из России. В основном, это семьи, представители которых в России работают в низших экономических нишах. С другой стороны, можно было бы предположить, что открытие российского рынка сельскохозяйственных товаров для Армянских производителей существенно влияет на установки широких слоев населения. Однако, этому объяснению есть достаточно веское возражение. Непосредственными экспортерами сельхозпродукции является узкий круг предпринимателей. А структура либеральных экономических отношений такова, что непосредственный производитель, как правило, получает наименьшую долю экономического результата. Этот довод подтверждается также тем, что уровень бедности в Армении за последние годы остается практически неизменным, хотя существует рост ВВП, и, одновременно, население Армении сокращается.

А что можно сказать об экономическом факторе для тех слоев общества, которые претендуют на вовлеченность в высоких экономических нишах, в том числе в высокотехнологичных производствах, в исследовательских, проектных и конструкторских организациях? Или, о тех слоев, для которых Россия – культурно-цивилизационная ценность, или важнейший военный союзник? Что можно сказать о влиянии структуры содержания информационного поля Армении, а также тех факторов, влияние которых инерционно и затянуто во времени, в частности структуры содержания предметов в образовательной системе, или влияния деятельности НПО и западных международных организаций на молодежный слой населения.

То, что эти факторы имеют влияние – общеизвестно. Однако, не известны сравнительная и абсолютной степень их влияния и взаимосвязи. Последнее, в научных терминах называют синергетическим влиянием. Такое знание чрезвычайно важно для стратегического планирования и, еще более важно, для оптимизации распределения ресурсов, выделяемых на реализацию стратегий, особенно в нашем случае, когда их катастрофически нахватает.

К сожалению, у нас нет необходимых первичных социологических данных для точной оценки степени влияния перечисленных и других факторов, определяющих отношение в обществе Армении к ЕАЭС, а также построения интегральных оптимизационных моделей.

Поэтому,

Для решения перечисленных проблем роль социологии в продвижении Евразийской Интеграции чрезвычайно важна.

В этой связи, среди выше перечисленных задач, требующая решения без промедления, есть особо важная.

Сегодня чрезвычайно актуальна задача интеграции высокотехнологи­ческих производств, а также научных и технологических изысканий в ЕАЭС, в том числе между Арменией и Россией.

Актуальность этих работ определяется двумя факторами.

Первый фактор нам известен из результатов конкретного социологического исследования. Это существующие в Армянском обществе представления, что Россия, как партнер для развития промышленности предпочтительнее, чем ЕС, а для развития науки ЕС предпочтительнее чем Россия. Если отобразить эти представления на реальность, то получается неблагоприятная для Евразийской интеграции картина. Известно, что сегодня промышленность, высокие технологии и наука неразрывно связаны, т.е. уже не существуют производства, достойные претворения в жизнь, без современных новых высоких технологий. Поэтому, преимущество России как партнера производственной интеграции, будет постепенно таять.

Второй фактор является производным от глобального состязания больших экономических пространств с целью достижения первенства в новом экономическом укладе, основанном на принципиально новых технологиях. В рамках этой конкуренции, ЕС, в качестве самостоятельного субъекта, заново запустил мега-проект, на подобие начала 90-ых, для выявления и реализации инновационного технологического потенциала на постсоветском пространстве, в том числе и в Армении. Технология проекта — сопрягать выявленные инновационные идеи и start-up-ы с европейскими кампаниями и научными центрами, с обязательным условием главенства европейских кампаний в совместных проектах. Стоимость проекта на три года — 80 миллиардов евро.

Таким образом, европейская стратегия по отношению к периферии Евразийской интеграции – сопряжение науки, технологий и производств, — усиливает их технологическое преимущество, в том числе и за счет включения российских преимуществ в свои стратегии.

Поэтому, пора незамедлительно начать переводить экономическое сотрудничество в рамках ЕАЭС от поставок сельхозпродуктов, вино-водочной продукции и газо-нефтепродуктов, в сферу высокотехнологичных производств, разработки технологий и научных изысканий.

 

Самвел Манукян
Кандидат социологических наук, заместитель исполнительного директора НОФ «Нораванк», член Евразийского экспертного клуба

 

http://soyuzinfo.am/2017/12/sotsiologicheskaya-problematika-i-zadachi-evrazijskoj-integratsii/

---